Унылые просторы Интернета,
Домашний свой обманчивый покой
Я отдал за плацкартные билеты,
Собрался наскоро – и из Москвы долой!

Скорей на юг, где сумрачные скалы
Затмят многоэтажные дома,
Где не воняют грязные подвалы
И не задушена дорогами трава.

Скорее в Крым, где дышащее море
Медузами приятно холодит,
И где-то в птичьем непонятном хоре
Отрадно душу веселит.

Вот в поезде кондукторша зевает,
А я с Татьянами о жизни говорю.
То кто-то на гитаре заиграет,
То я сыграю и о чем-то запою.

То из пакета колбасу достану –
Туриста незабвенную мечту.
И с умной книгою в руке предстану,
Да только ни страницы не прочту.

Но вот и Крым! Отвесные утесы
Стеной восстали из глубин морских.
Под вечер лагерь мы разбили у Фороса
Под сенью кипарисов вековых.

Нас было семеро: два Шурика бесстрашных,
Снарягой весело гремевших по утрам,
Татьяны две – прекрасных, но опасных,
Готовых всех расставить по местам.

Надежда, ледоруб из Франции развратной
Привезшая вместо изящного белья.
Серега Чернышов, спокойный и бесстрашный,
Ну и второй Серега, то есть я.

Еще там был заботливый Ефимов,
Он и меня в палатке приютил,
Где на постели из петель и карабинов
За это я судьбу благодарил.

На скалодром Ефимов утром гонит
И, с трубкою потухшею в руке,
Печальную он участь нам готовит:
Весь день карабкаться по навесной скале.

И мы ползем, но силы оставляют,
Задумчиво висим на шлямбурах,
И только Шурики над головой мелькают:
Они все трассы лезут на руках.

На утро крючьями все скалы пробиваем,
Закладки гроздьями на выступах висят,
И нас Ефимов на маршрут благословляет,
Как на парад колонну октябрят.

Я первым шел, но вправо уклонился,
Неопознав загадочный маршрут,
Сорвался вниз и кубарем скатился,
Гляжу – уже Ефимов тут как тут
С недобрыми словами подбегает,
А я хоть и побитый, но живой,
И он идти мне дальше разрешает.
И мы с Танюхой по горе крутой
Под солнца крымского палящими лучами
Прошли в уединении маршрут.
И на вершине под колючими кустами
Нашли свой ветреный приют.
Еще мы долго на траве валялись
Пока там кто-то на сосне висел,
Но всё же все уверенно поднялись,
Да разве единичка нам предел!?

Мы вечером расселись у палаток,
Ефимов что-то не по-детски объяснял.
И Чистяков отметил каждый недостаток,
А я, системою укрывшись, мирно спал.

Но что я – всё маршруты да маршруты?
Не только ими сердце дорожит.
И помнятся мне отдыха минут:
Вот на горелке чайник закипит,

Осушим кружки с грязью вперемешку,
К чему кривиться? Здесь не мудрено.
На ковриках рассядемся без спешки
И крымское распробуем вино.

И вот и ужин – тянутся тарелки,
Тушенку с умилением жуем.
Стараниями нашей доброй Белки
Мы с голоду, конечно, не помрем.

Был день другой. Мы лагерь сторожили,
Но Шурики полезли на маршрут.
Татьяна с Надей в Ялту укатили,
И Белка наш оставила приют.

А мы с Серегой долгими часами
В тени задумчивых угрюмых скал
Ходили. Где-то за камнями
Серега честно крючья забивал.

А я уныло на губной гармони
Наигрывал загадочный мотив.
Но к вечеру уже пришел Доронин,
И мы, по кружке чая осушив,
Ушли на море с чистою душою,
И часик повалялись на песке,
Смотря, как море шибуршит прибоем,
И баржи проплывают вдалеке.

А утром скалодромились привычно
По всем "шестеркам" – вдоль и поперек.
Сказал Ефимов: "лазаем прилично",
И разрешил маршрут. На следующий денек
Опять мы единичку штурмовали,
Подъем признаться был не слишком крут,
Но мы на этот счет не напрягались:
Не Кант-по-Канту, а все-таки маршрут.

Вот так мы всю неделю проходили:
Днем – скалы, море, вечером – вино.
И, кажется, мы вечность пережили,
Нас радости и трудности сплотили,
Как в городе сплотиться не дано.

Он шумными кварталами своими
Опустошает дружбу и любовь.
Мы станем там чуть-чуть другими,
Пойдем дорогами своими,
Кто знает, свидимся ли вновь?

Я верю: это будет, это будет!
Нас снова горы соберут,
И чувства добрые разбудит
Еще не пройденный маршрут.