Главная / очерки / ...

Стать сильнее на Шхару

Автор: Михаил Петров

Оглавление 1. Пролог 2. Куда? 3. Спасы 4. Миссес 5. Шхара 6. Presto 7. Эпилог

Пролог

В этом году мы с Мишкой стали сильнее на целую Шхару.

Солнце опускалось куда-то за Каргашильский хребет и огненно-опаловый цвет уже покрыл Безенгийскую стену. По Северному ребру одного из её гигантов поднимается двойка крошечных, в этих масштабах, альпинистов. Давно пора им уже было искать место для ночёвки. Но они, стремясь наверстать упущенное утром при прохождении разорванного ледника, всё двигались среди скальных взлётов и ледово-снежных кулуаров.

Бинокль подрагивал в руках сухого старика, наблюдавшего за альпинистами в километре над собой. Начальник КСП района Юрий Сергеевич Саратов стоял у приюта «Джанги-кош» и через оптику хорошо видел крохотные фигурки на горе. Когда-то он и сам ходил этот маршрут на Шхару, а потому представлял реальное положение этой связки. На последней связи они сообщили, что «всё нормально и продолжают работать». Со вздохом Саратов опустил бинокль и повернулся к сидящему у ног ирландскому терьеру: «Ну что, Клёпа, пойдём спать?»

В это время я не без труда вылез слегка нависающий угол и вонзил, наконец, инструменты в лёд за перегибом. Дальше шла покатая снежная полка, в конце которой виделись надёжные скалы. Но я знал, что верёвки туда не хватит. Мишка уже предупредил, что «Верёвка вся!». Расчистив снег, вворачиваю бур. Входит чуть глубже половины, дальше – камни. Блин! Ладно, делаю на нём самостраховку, а для станции блокирую инструменты, вогнав их в снег по самые клювы. Снег плохой, раскисший к вечеру, поэтому предупреждаю Мишку: «Перила готовы, но сильно не нагружай!» Как бурлак, вытягиваю ещё полметра верёвки и перехватываю её ниже станции для подстраховки.

…верёвка, уходящая за перегиб, начинает напряжённо пульсировать в моих руках. Вот уже слышно кряхтение поднимающегося Мишеля. А вот и он сам. И тут, упершись ногами в угол перед нависанием и дослав жумар, он вдруг уверенно откинулся на верёвке. Станция не выдерживает, оба инструмента, прорезав мягкий снег, выскакивают и Мишка летит вниз...

Солнце уже окончательно скрылось, и в холодеющем свете сумерек равнодушные горы наблюдают за этими человечками-микробами, у которых что-то случилось на заснеженных стенах гиганта.

К оглавлению.

Куда?

Традиционный вопрос каждого сезона «куда?» у нас с Мишкой висел довольно долго. Он традиционно стремился к «Х» и «П» (Хан и Победа), я к «М» и «Б» (Маттерхорн и Пицц Бадель (Piz Badile). Но такие поездки планируются слишком заранее, а тут кризис, и было вообще не понятно, поедем ли. Поэтому смотрели вариант по следующим критериям: произвольное время заезда, максимальная высота, технические сложности. Всё это - Безенги. Проанализировав маршруты, в качестве конечной цели я выбрал Шхару по С. ребру (маршрут Томашека) – самую безопасную летнюю 5Б на Безенгийской стене. Эффектный маршрут на мощную гору.

Как обычно, программа планировалась в трёх действиях, по неделе на каждое: акклиматизация и тренировочные восхождения (Курсанты 2Б, Миссес 4Б), генеральная репетиция (Мижирги или ДыхТау с юга, всё 5А) и кульминационная Шхара.

Не скажу, чтоб Безенгийское КСП обрадовались нашей двойке. Тем более, что Мишка забыл свою альпкнижку (а есть ли она у него вообще?). Чтоб умерить прыть, прикрепили к нам двойку новоиспечённых второразрядников из Питера – парня с девушкой. Ну, вчетвером веселее. По крайней мере, открываться. Выдвинулись на нижние Курсантские (футбольное поле), полазали по льду, повытаскивали из трещины.

На "футбольном поле"	Наш Лёха питерский

Ближе к вечеру поднимаемся так степенно нашим квартетом на верхние Курсантские ночёвки. То есть только подходим под взлёт, а нам навстречу парень сверху почти бежит весь такой в растрёпанных чувствах:

- Рация есть?
- Есть, а что случилось?
- Группу сорвало лавиной на Миссес. Один похоже «того», а у другого ноги перебиты.
- Что за группа? Сколько Вас? Если нет рации, откуда знаешь про аварию?
- Мы туристы из Запорожья. Я остался на курсантских ночёвках, остальные 9 человек пошли на восхождение. После аварии руководитель спустился, рассказал.

Дальше выяснили, что после срыва со склонов Миссеса, группа спустилась к краю плато и поставила палатку, где и находятся сейчас все выжившие. Но самостоятельно передвигаться они уже не в состоянии. С его же слов, к участнику, который «того» поднимался их руководитель и установил, что тот «не дышит».

Вообщем ясно, что «вечер перестаёт быть томным», наши планы задвигаются и начинаются спасы.

К оглавлению.

Спасы

Сия знаменательная встреча произошла 4 августа в 17:25. Очередная связь в 19:00. А до связи со спасателями надо действовать самостоятельно. Делать нечего, со вздохом разворачиваю свою команду обратно на футбольное поле, благо недалеко ушли. Там перепаковываем рюкзаки, оставив только необходимое снаряжение: верёвку, длинные оттяжки для акьи, несколько буров, ледоруб, налобник и тёплые вещи.

По опыту прошлых спасработ я знаю, что «героизм» и спешка здесь только мешают. Главное, сразу продумать дальнейшие шаги, координацию и настраиваться не на подвиг, а на долгую тяжкую работу. И подтянуть к процессу как можно больше носильщиков, ибо чтоб продолжительно тащить одного человека даже по тропе, требуется не менее 8 молодцов.

На стоянках к нам присоединяются двое рязанцев: Володя - инструктор и Саша – его участник. Таким образом, состав головного отряда был из 5 человек: мы с Мишкой, Алексей (Питер) и Володя с Сашей(Рязань). Нашу Питерскую девушку мы оставили убирать в палатку вытряхнутое из рюкзаков. Забрали половинку акьи и пошагали вверх. Другую половинку унёс вверх турист Дима – «гонец вестей печальных». Проходя чьи-то стоянки, я всех спрашивал:

- Альпинисты?
- Да.
- Поможете?
- Да
- Берите (см.перечень выше) и за нами.

Так детально я описываю спасы 4 -5 августа, потому, что читаю в Интернете информацию, реплики, комментарии от разнообразного народа (типа Шибаева), не принимавших участия в этих событиях, а потому сильно не точных. Решил исправить.

Поднялись на Курсантские. Глотнули воды, забрали вторую половину акьи у Димы, оставили ненужные выше на леднике палки. Снизу подошли ещё 4 человека из Самары. Для единства действий, я предложил определить главного в нашей команде – Володю (инструктора из Рязани). С этого момента он координировал наши действия (9 человек) со спасателями Безенги.

Поднимаемся к языку ледника и идём по сыпухе вдоль его левого борта. Место неприятное - осыпь лежит на льду, кроме того, возможны камни со склона. Понимаем, что опасно, но так качественно быстрей. Навстречу спускаются двое из аварийной группы. Их вид и реакция на нас показывают, что они не совсем в порядке, но двигаются самостоятельно. На плато выходим уже почти в темноте.

Что видим: палатка, рюкзаки, разбросано снаряжение, какие-то вещи. Рядом с палаткой накрытый с головой кто-то лежит. Молча. С неприятным предчувствием откидываю край. Лицо открывает глаза. Я обрадовался:

- Привет, что с тобой?
- Ноги сильно побиты…
- Как звать?
- Андрей
- Потерпи Андрей, теперь не долго осталось.

Народ в палатке «никакой» - заторможенный, сами ничего не могут. Каждый на что-то жалуется. Говорят, сами идти не в состоянии.

Отходим с Володей в сторонку. Решаем разделиться на две группы: 6 человек, с Мишкой за старшего, остаются у палатки, занимаются раненным. Мишель смотрит, чем можно ему помочь (по медицине в нашей двойке он главный, у него и аптечка) и готовит всех к спуску. Трое - Володя со своим участником Сашей и я, стартуем вверх к оставленному на склоне Миссеса . Надо выяснить, что с ним. «Не дышит» как-то не очень убедительно для окончательного диагноза, хотя и понимаю, что с момента аварии прошло не менее 6 часов. А вдруг…

С фонарями поднимаемся по хорошо видным спусковым следам пострадавшей группы. Несу половинку акьи и, не выдерживая темп акклиматизированных Володи с Саней, постепенно отстаю. Когда подошёл к месту аварии, они уже перевернули тело и готовились к транспортировке. Последние надежды развеялись. У парня были слишком серьёзные травмы головы, лицо в разрезах. Вокруг спутанные верёвки, снаряжение, два рюкзака (этого погибшего и Андрея с перебитыми ногами). Я обратил внимание на согнутый почти под прямым углом ледобур. Следов лавины не видно. По связи Володя получил команду забрать из рюкзаков документы, и мы при свете налобников роемся в чужих вещах.

Переложили тело в половинку акьи головой вниз, закрепили. Отрезав от валяющихся рядом верёвок концы, сделали две оттяжки (вверх) и большую петлю для нижнего. Потащили… Снег тяжёлый, и акья тормозит даже вниз. Спустили к палатке и, оттащив в сторонку, выгрузили, засыпали снегом. Поразился количеству вытекшей из погибшего крови. Из акьи я её буквально выгребал (замёрзла).

Пока мы ходили, Мишель осмотрел Андрея с повреждёнными ногами. Разрезал штаны, а там открытые переломы! Ступни держаться «на ниточках», кровотечение, шок. Вообщем, полный пипец! Лагерь врачебных консультаций не даёт. Нет врача на связи, и когда будет неизвестно. А время уходит. И Мишель принимает самостоятельные решения: колет новокаин прямо в рану, в кость. Несколько раз в каждую ногу. Вместе с нашим Алексеем (питерским) освобождает ноги Андрея от ботинок. Обрабатывает и тампонирует раны, накладывает повязку, делает самодельные шины. Жгут решил не ставить. Как сказали потом два врача, в чьи руки мы передали Андрея, благодаря Мишке была не только отведена угроза жизни. Он повёл себя, как настоящий эскулап и сделал максимально возможное в тех условиях для сохранения ног Андрея! А кому-то из наших ребят во время этих процедур поплохело.

Готовя Андрея к спуску, пытаемся собрать акью. И тут ещё один сюрприз - две половинки акьи одинаковые! Нет ответного механизма их стяжки. Из подручных материалов конструируем новое соединение, укладываем больного. Внизу уже видны фонарики спасателей. По связи согласовываем спуск прямо вниз по центру ледника. Одев кошки, осторожно тащим акью к перегибу, где начинается крутой лёд. Здесь и встречаемся со спасателями во главе с Адельби. Их человек шесть. После короткого разговора они поднимаются дальше к палатке, чтобы заняться находящимися там туристами.

На одинарной верёвке(!) начинаем спускать акью, на которой висят два сопровождающих с рацией: Володя (Рязанский) и Мишель. Понятно, что решение небезупречное, но в тех условиях - близкое к оптимальному. Моя задача - организовать плавный спуск и наращивание верёвок. Оставшиеся со мной ребята работают на станции, подстраховывая друг друга при протравливании верёвок. На пятой верёвке акья опустились на пологий склон, где её подхватила команда поддержки (по-моему, из Новочеркасска), и Андрея начинали спускать сперва по осыпи, а затем по тропе. Мишель, как лечащий врач, уходит с ними. Мы семеро, уже основательно замёрзшие, поочерёдно дюльферяем по освободившимся перилам. Спасатели всё ещё занимаются пострадавшими в палатке.

Спускаемся на Курсантские ночёвки (10 минут), где уже находится врач и готовятся к приёму пострадавших. Небольшой отдых, чай. Володя на связи с Адельби. Дела наверху плохи. У всех туристов в палатке выявили различные повреждения от переломов конечностей до травм позвоночника. После аварии в шоковом состоянии они смогли дойти до края плато и поставить палатку, но после отключились. Короче, самостоятельно идти не могут: четыре человека, в т.ч. одна девушка. Определили такую схему их транспортировки: спасатели упаковывают и поочерёдно спускают пострадавших по уже готовым перилам, а мы перетаскиваем их по осыпи и снежникам на Курсантские ночёвки.

Когда начали челночить, уже светало. Отнесём одного, тут же поднимаемся за следующим. Особенно тяжко было на крупной осыпи, когда упакованное тело (стонущее при неловком положении) приходилось не нести, а буквально переставлять с камня на камень. Здесь нам помогал Дима – уцелевший турист из аварийной группы.

Некоторые спасатели меня поразили. Монстры! Поднимаюсь за очередным туристом и вижу, что навстречу шагает спасатель Карим с раненной девушкой на закорках! Обе её ноги в самодельных шинах. А барышня далеко не тургеневская, а под ногами каменоломня, по которой и налегке двигаешься, прыгая с камня на камень. До этого её нес Володя. Я даже пробовать не стал. Угроблю и себя и девку. Есть куда расти в силовых упражнениях.

Когда всех перетаскали, окончательно рассвело. Курсантские превратились в лазарет – на всех ровных площадках - рядами раненные. Адельби постоянно на рации. Определяются дальнейшие действия. Прозвучало приятное слово «вертолёт». Все вымотаны до предела и надеялись, что транспортировать ниже будут подошедшие свежие силы. Но дополнительного народа почти не прибавилось, и полностью заменить нас некем. «Смены не будет», и Адельби выходит к народу:

- Понимаю, что все устали, но надо опустить пострадавших вниз к леднику (Кундюм-Мижирги).

Каждый берёт себя за шиворот и впрягается в очередную акью. Снизу подтянулись помощники, и пары носильщиков меняются заметно чаще. Минут сорок напряжения на крутом спуске, и мы уже укладываем пострадавших у поворота тропы. Здесь с ними начинает работать ещё один врач, а из ближайших палаток уже несут чай, какую-то еду.

Лежим рядом на травке. Погода идеальная - солнышко и небесная синь. Странное состояние организма, который ничего не хочет: ни есть, ни пить, ни спать - ничего. Я, некурящий, с удовольствием закуриваю с Володей рязанским.

Днём, наконец, дали вертолёт, и всех пострадавших перенесли на ледник, куда тот может сесть. Ждём. Вот слышим приближающийся гул. МЧС-овский Ка-226, по дуге облетев всё ущелье, медленно покачиваясь, заходит на посадку. Ощущение жуткое! Рёв двигателей, стена воздуха сносит всё не закреплённое, лицо секут выдуваемые из морены мелкие камешки. И хоть лопасти свистят метрах в трёх над макушкой, голова сама вжимается, а спина пригибается и вообще хочется залечь. Подносим раненных, их рюкзаки. Люди из кабины что-то орут, им кричат в ответ. Все оглохли, мечутся в суматохе, кого-то затаскивают в кабину, что-то выталкивают обратно. Наконец дверца захлопывается и шайтан-арба взмывает в небо. Как вдруг стало тихо! Вертолёт прилетает ещё два раза и забирает не только всех пострадавших, но и тело с плато. Спасы завершились…

Кусочек нашей жизни длиной не больше 19 часов. Но все, прожившие его вместе, стали как родные, и по-братски обнимались потом при встрече. Возможно ли такое где-то ещё, когда люди, объединённые только названием «альпинист», мгновенно поломали свои выношенные планы и бескорыстно пахали всю ночь, спасая незарегистрированную группу. Я не говорю о штатных спасателях, у этих служба такая. Не очень оплачиваемая, со своими проблемами, но это отдельный разговор. А вот так, как этот десяток альпинистов, сорваться как один на спасы, только потому, что оказались ближе, могут, наверное, только наши. Приятно, что «западный» дух ещё не разрушил лучших традиций советского альпинизма.

- Зафиксировался?!... Зафиксировался?!!!

Мишель не отвечал… Блин, да что с ним?

Скрученный рывком в неимоверную позу и упираясь кошками в край скалы я мёртво сжимал перильную верёвку. Ну не мог он далеко улететь! Срыв станции дал просадку не больше полутора метров. Краем глаза замечаю, что моя самостраховка даже не нагрузилась. Значит вся нагрузка от верёвки – в моих руках.

Наконец послышалась Мишкина ругань. Ну, всё нормально. Если не считать синяков на его заднице, принявшей удар о полку.

В ближайших скалах нашли подходящую нишу и, поворочав булыганы, соорудили в ней каменное полутораспальное ложе. Палатку растянули экраном, прикрывшись им снаружи. И вот уже разливаем чай из Jet Boil-а. Первый день восхождения закончен. С погодой пока везёт.

Работа над ошибками Известно, что аварии зачастую попадают не из за незнания, что и как делать. Губит нас вечное «авось», а усталость, непогода, спешка – её верные спутники. И наш случай – тому подтверждение. А требовалось немного: подождать, пока Мишка поднимется к первой точке, дать команду «Закрепись» и подняться по пологому снегу метров 5 до ближайших скал, где и сделать надёжную станцию.

К оглавлению.

Миссес

Идти на следующий день после спасов опять в сторону Миссес-Тау не было никакого желания. Я даже думал вообще задвинуть первый этап и перейти сразу к Мижирги (5А). Но как тогда питерская двойка? Короче, решили не ломать программу, а спуститься на денёк в лагерь оттянуться, чтоб потом налегке рвануть обратно.

Для экономии времени и сил решили одним выходом сходить 2 горы. Поставили лагерь на плато ледника под Миссес-Тау и, несмотря на испортившуюся погоду, отправились на Курсантов (2Б). Поднимаемся по крутому снежному склону на перемычку, от которой и начинается лазание. Вокруг уже бушует метель и воет ветер. Навстречу спускается группа, благоразумно решившая, что лезть скальный маршрут в таких условиях глупо. То же решил и наш питерский Лёша: сказав, что боится грозы на гребне, присоединился к спускающимся. Мой же интерес – подготовка к Шхаре, а значит отработать лазание в ситуации, когда лепит снег и сдувает с гребня. Первую верёвку пролезаю именно в таких условиях. Делаю станцию и вдруг отчётливо слышу голос где-то рядом. Неужели горняшка? Оказалось, за ближайшим гребешком команда из Питера работает. Пошли они первую верёвку, а потом непогода их накрыла вот и сидят, пережидают, т.к. дальше место очень деликатное и проходить его лучше по сухому. Тут происходит традиционное кавказское метеочудо – ад сменился раем. Облака разбежались, ветер улетел, а солнышко принялось усиленно сушить зацепки. Дальше особых проблем не было, но если это 2Б, то я испанский лётчик. Не меньше тройки.

На следующий день рулим по снежно-ледовому склону к плечу Миссес. Льда мало, а в верхней части до него вообще не докопаться. Станции делаем на сблокированных ледорубах, для которых роем глубокие ниши. После прошедшего накануне снегопада и недавней истории на Миссес с запорожцами, где присутствовала лавинная версия, поднимаемся как по минному полю. Роя очередную станцию, провожу что-то наподобие лавинного теста и немного успокаиваюсь. Верхний слой не съезжает и не рушится.

В самом верху, при выходе на плечо, попадаю на участок очень крутого и при этом крайне сыпучего снега. Напоминает гранулы раскрошенного пенопласта. На сколько шагнул вверх, на столько же съехал вниз. И не утаптывается совершенно – растекается в стороны! Ледоруб уходит куда-то вглубь практически без сопротивления. Пробую по-всякому, пытаюсь плыть, ползти, но, наконец, нахожу приемлемую технику передвижения в этой среде.

Этот склон всех задолбал и обессилевший народ решает не идти сегодня на вершину. Гора не оставила это без внимания и за слабую морально-волевую подготовку, на следующий день лишила нас погоды. Я был не против идти и в такую ж –пу, но подчинился большинству, и у нас случилась днёвка. Что ж, лучше акклиматизируемся. На следующее утро погода не улучшилась, но ждать дальше было уже слишком. Бока наращивать правильней внизу.

Первая верёвка произвела на меня наибольшее впечатление. Скалы залиты льдом. Для рук ещё что-то можно разгрести, но для ног… Пожалел, что не одел кошки. Раза три ИТО-шил. Оценив старания, гора нас простила, и на первой верёвке, пока народ ещё перилил, опять показалось светило, и скалы, прямо на глазах, высохли. Дальше было легче.

Полез	...вылез

На Миссес-Тау	Релакс на вершине.

Рекламная пауза

Приезжая в горы, мы, конечно, устремлены к вершинам. А много ли знаем об истории этих мест и населяющих Кавказ народов? В лагере Безенги теперь можно восполнить эти пробелы в ненавязчивой и удобной форме.

Здесь появилось несколько артифакт-объектов – кавказские сторожевые башни и сакли, приспособленные под комфортные гостиницы. Очень украшают ландшафт. Интерьер, внутреннее убранство выдержано в балкарском национальном стиле. Много аутентичных предметов домашней утвари: ковры, глиняная посуда, старинное оружие. На стенах репродукции кавказских фотографий самого Витторио Селлы. Огромный камин, а на крыше, под стеклянным колпаком – уютный зал с телескопом. При этом коммуникации, санузлы, кухня, музыка – современные. Всё продумано и выполнено с большим тактом. Много дерева и камня. Современное и древнее гармонично сочетаются, создавая комфортную и самобытную атмосферу, где даже пахнет по-особому. Нам очень понравилось. Идеальный вариант для семьи. Для чистых спортсменов, большую часть времени проводящих на восхождениях, такое размещение не очень рационально по деньгам.

На спуске, соблазнившись готовыми петлями, я ошибочно решил дюльферять по скальному острову, где косой дюльфер съел у нас больше часа. Быстрее было спуститься в три такта рядом по склону. В результате потери времени – третья ночёвка на плече.

Наш домик на "плече"	Спуск к палатке

Красавец Коштан (кто найдёт палатку?)	Потрясающая стена

Рассвет над Кавказом	Утренний Дых-Тау

Следующий, спусковой день был ослепительно солнечным. Но для меня он померк на предпоследнем дюльфере, когда я упустил фотоаппарат. След от него вёл в трещину. Я туда даже слазил. Там было страшно красиво! Точнее, страшно и красиво. Но специальной полочки для прилетевших непристрахованных камер я не увидел. Захотелось яростно разворочать эту трещину! Солнце для меня погасло, жизнь потеряла смысл! Те, кому случалось терять любимую дорогую вещь с 2 Мб неповторимых снимков, меня поймут. Утешало лишь то, что следующий мой аппарат будет, конечно лучше прежнего, а Мишкин фотик пока цел.

Дюльфера на плато	Взгляд назад

На спуске подошли к месту аварии запорожских туристов. Туда, откуда ночью мы забирали тело погибшего. В КСП просили спустить оставшиеся там 2 рюкзака и снаряжение. Я еще раз осмотрел всё вокруг. Ну не было никакой лавины! Скорее всего, шли друг под другом. Срыв первого повлек падение остальных. И, судя по характеру травм, погибший был убит кошками верхних.

Собираем в рюкзаки разбросанные вещи и тащим их на край плато...

А вечером, в баре лагеря питерцы проставляются за схоженные горы. Второй, подготовительный этап успешно завершён. Теперь наши маршруты с ребятами расходятся. Они уезжают на Эльбрус, а перед нами с Мишкой цель этой поездки: Шхара.

К оглавлению.

Шхара

- Выдай верёвку!
- Выдаю!
…
- Мягче!
- Есть!
…
- Блин, ещё мягче!!
- Есть!
…
- Выдай, твою мать!!!
- Да я вообще её не держу!
(случай на маршруте)

- А вы меня не пугайте – и Саратов прихрамывая вышел из домика КСП. Мы его не пугали, я только сказал, что если он нас не выпустит на Шхару официально, то придётся идти туда незарегистрированными. А не хотелось бы.

Два дня, оставленные на отдых после Миссеса, мы уламывали Саратова. Его резоны были очень логичны: в том районе никого нет, двойка не может эффективно себя спасти, а бежать туда из лагеря, в случае чего, далеко. Да и вообще конец сезона. Идите вон пятёрку на Уллуауз. Она перед глазами.

Параллельно читаю лагерные описания маршрута. Лучше бы я этого не делал. Например, отчёт ленинградских восходителей походил на военную сводку, где в мороз, под камнепадами и лавинами они преодолевали отвесные и навивающие стены в трудном лазании без надёжной страховки! Бррр… Однако, ранее я видел боковую фотографию ребра. Ну да, местами круто, но не тотально! Но всё же я начал колебаться. Однако по инерции напор на Саратова не ослабляли. И в очередное посещение КСП, Юрий Сергеевич вдруг меняет тон:

- Значит точно решили идти?
- Да
- Ну тогда подай мне ту папку.

И стал показывать на фотографиях горы «где» и «куда» можно линять с маршрута Томашека.

В лагере дождь…	…а что наверху?

Вечером мы поняли истинную причину перемены Саратова. Одновременно с нами в те края выходит группа на траверс Безенгийской стены. Четверка мощных хлопцев с Лешей Букиничем во главе. Он консультировал нас по Шхаре. У Лёши говорящее прозвище - «Олень», т.к. от лагеря Безенги до Джанги-Кош он доходит за 2ч.45мин. С рюкзаком. При том, что большинство на это тратят 6 -7 часов. Остальные если не «олени», то точно «лоси» - ходят зимние Мижирги с севера по 5Б.

На отобранную для Горы снарягу приходят облизнуться одноклубники	Будушее Росссийского альпинизма

Посетили костромичей в палатках. Накануне они большой группой вернулись с гребневой 5А Шхары по «крабу». Дали подробную консультацию по спуску и возможным ночёвкам. Гребень стрёмный, страховки почти никакой. Надеемся воспользоваться их следами.

Наконец, 15 августа в 7 утра стартуем. Впервые иду по Безенгийскому леднику и с настороженным интересом наблюдаю постепенно приближающуюся огромную заснеженную стену, именуемую Безенгийской - самый высокий отрезок Главного Кавказкого Хребта.

"…а впереди горит алмазами Безенгийская стена"	Миссес кош

Саратов, не только разрешил выход. В сопровождении своего рыжего терьера он лично отправился на австрийские ночёвки, чтобы наблюдать наши группы! Юрию Сергевичу сильно за 70, и на такой переход у него ушёл целый день. Туда же выдвинулся Панченко с отделением.

Кавказский басмач	Саратов с охранением

Заворачиваем влево вверх и после крутого подъёма я, наконец, впервые вижу Шхару.

Как говорили иностранцы:

- гранд пи-ец коллосаль!

Подходим ближе и «наше» Северное ребро как бы вырастает и наезжает на нас. Вид очень впечатляющий! Как пишет Гарф: «Справа стремительно уходило к самой вершине мрачное, северное ребро с отвесными оледенелыми стенами и узкими ледяными желобами».

Шхара всё ближе и выше	Клёпа в Джанги-Коше

Ну куда мы прёмся? Что, такие крутые и мощные? Обоим по полтиннику, дома семьи, дети, а всё туда же! План акклиматизации сорван спасами, на скалодромах я лезу не выше 6А, а вдруг больной позвоночник скрючит? А если непогода? Саратов сказал, что в этом сезоне двум группам уже пришлось оттуда линять.

Ничего не говорю, но вижу - Мишка после очного свидания с будущим маршрутом тоже как-то погрустнел. Может, пойдём лучше слева по 5А, не торопясь? Тоже весьма достойно.

Но нет, какой-то нелогичный, дурной и упёртый alter-ego продолжает тупо, как баран гнуть своё:

- Вперёд парень! Ты готов к этой горе. До сих пор все маршруты ты проходил с запасом, пора раздвигать рамки. В крайнем случае, будешь ИТО-шить. Ты всё знаешь про этот маршрут, а внизу Саратов с рацией, и вы в прямой его видимости. В конце концов, у вас первоклассное снаряжение на любую погоду, а также запас жратвы и газа.

Баран побеждает и мы, как приговорённые, укладываемся в хижине. Чтоб психологически преодолеть величие проекта, я разбиваю его на небольшие отрезки, решение которых соотноситься с моим опытом и представлением о наших возможностях («путь в тысячу миль начинается с первого шага»). Завтра, например, нам надо всего лишь пройти ледопад и подняться по «галстуку» до во-о-он тех скал, там первая ночёвка. Затем посмотрим. Внутри после такого психприёма немного полегчало.

Собираясь, мы тщательно отбирали снаряжение и одежду, минимизируя вес. Например, взяли только один (Мишкин) тонкий спальник, а вместо второй верёвки – 8мм шнур. Тем не менее, с учетом 2-х дневного запаса, на каждого пришлось больше 20 кг только общественного груза. Понимая, что мне придётся лезть с рюкзаком, а потому стремясь его облегчить, я перед сном в хижине перебрал свой баул, оставив только самое необходимое, выложив даже пуховку. Теперь баиньки, «завтра - бой».

Выйдя в 3 часа утра, к 5-ти мы рассчитывали уже быть у полки, выводящей на ребро. Однако ледник в последнюю неделю сильно порвало, блуждание между трещин отняло у нас втрое больше времени. В результате, камнеопасный узкий кулуар (галстук) мы пересекали в неблагоприятное время, когда солнышко уже должно было оттаять камни в его верхней части. Где-то здесь или чуть ниже Томашека и побило камнями. Но они с Мюллером поднимались по ребру с самого низа. Гораздо позже хитроумный Абалаков разглядел выход на ребро выше, по полке. С тех пор ходят только так.

Я бы не сказал, что маршрут очень сложен технически. У нас не было полностью висячих станций или проблем прохождения, связанных с отсутствием зацепок. Напрягало ощущение общей ненадёжности. Этим летом на Кавказе всё завалило снегом, а ясная погода последних дней превратила снег на скалах в лёд. В первый день планировали лезть по узким ледовым кулуарам вдоль скал, организовывая точки в основном на ледобурах. Однако вместо льда -толстый слой рассыпчатого, гранулированного снега, такой, как на Миссес. Буры крутить просто некуда. Около скал, конечно, имеется небольшая корка в несколько сантиметров. Несмотря на отработанную на Миссес технику, в одном месте, я даже сорвался: на очень крутом участке слой снега, не выдержав меня, поехал вниз. К счастью, через пару метров ледоруб за что-то зацепился, и я повис на одной руке. Инструмент в другой руке, беспомощно рыхлил снег.

Зацепок на скалах мне хватало, но чтобы взяться за них, надо сколоть лёд. Как всегда, много заманчивого «живья», вмёрзшего в склон, и замаскированного под монолит.

По ребру первые два дня двигались попеременно. В третий день стало больше надёжного снега, и много шли одновременно.

Всё восхождение первый лез с рюкзаком, т.е. суперэкстремального лазания не было (или мы так круто лезем?)

Давно я не бил столько крючьев! Прямо как в молодые годы, лет 20-30 назад, когда про камалоты у нас никто и не слышал. Вспомнить молодость мне помог Мишель. После успешного первого дня он решил усложнить задачу дальнейшего прохождения. Сворачивая ночёвку, он отстёгивает оттяжку палатки и упускает висящую на ней связку BD-шных камалотов и закладок… Для очистки совести, Петрухов даже приспустился на верёвку, чтоб посмотреть: вдруг где зацепилась. Не зацепилась. Короче, остались мы с двумя френдами и закладками наименьших размеров, набором крючьев и дюжиной гривелевских буров. Ничего, выкрутились. Бил от души, некоторые Мишка даже не смог вытащить.

Штатные места первых двух ночевок (абалаковскую и на снежном гребне) мы рассматривали только как ориентиры. В обоих случаях, мы останавливались примерно на верёвку ниже этих мест. И не думаю, что сильно от этого проиграли. Один лежал, второй полулежал. Палатку растягивали как тент-экран. Последняя, третья ночёвка была уже на «шапке», у трещины под сераком. Тут мы, наконец, полноценно поставили палатку. Всю ночь тогда сыпал снег. Вдобавок на нас стекал снег и с самого серака. Но это почти не беспокоило, т.к. палатка, занимая всю площадку, отражала своей боковиной этот поток далее вниз по крутому склону. Максимум, что мы делали, это периодически изнутри отталкивали тяжелые навалы снега с торцов.

Моя главная проблема ночёвок – холод. Я надевал на себя всё, но всё равно дрожал и начинал энергично прижимался к Петрухову самым бесцеремонным образом. Мишкин тоненький, как простынка спальничек постоянно сползал с наших тушек. Засыпая в крепких мужских объятьях, я видел во сне оставленный, из экономии веса, мой тёплый пуховый спальник. Кстати, Мишель почему-то не мёрз.

Рекламная пауза

Хочеться есть... И пить. Пить даже хочется сильней, но и жрать тоже. Чем выше мы поднимаем свой организм, тем прихотливей становятся его вкусы. Хочется чего-нибудь этакого. Но «этакое» надо долго и умело готовить. А его компоненты тащить в и без того набитом рюкзаке. Решение проблемы – сублиматы. Однако доступная в России продукция от «Гала-Гала» в нас с Мишкой уже не лезла. Поэтому в этом сезоне мы взяли новый у нас сублимат под маркой Backpackers Pantry, которые продаёт «АльпЕда». Очень довольны, давно пора такое! Вкус очень живой, а заваривается прямо в их родном пакете. Из него же можно и есть, что мы и делали. Один пакет рассчитан на две полноценные порции. Некоторые блюда, на мой вкус, островаты, но специи вложены отдельно и их можно вытащить перед заваркой. Цена пакета - 250-300 руб. Недёшево, но это полноценный обед двойки.

Проблем с ориентацией на маршруте у нас не было. Иногда пролезали интуитивно, а потом оказывалось, что верно. Конечно, и консультации с Саратовым помогали. Хотя нередко позволяли себе пропустить связь - один лезет, другой страхует. Резонно полагая, что нас наблюдают визуально.

Ледовые сбросы под вершинной шапкой увидели только в начале третьего дня. Психологически сразу стало легче – виден конец. А до этого над головой какие-то гребешки, жандармы. Соблюдая выбранный ранее принцип пошагового решения задачи, я и не думал о вершине. Лезем себе и лезем куда-то вверх. И только увидев эти ледовые сбросы, я понял, что мы можем взойти, мы можем…!

Перед второй ночёвкой, запомнилось очень интересное место. По ледовому желобу я вылез сбоку на узенький (не больше метра!) и очень острый снежный гребешок, зажатый между вертикальными стеночками. Перегнувшись через него, я обрушил снежный нож, и верхней половиной оказался в соседнем широком кулуаре с почти вертикальной стеной. Прикольно. Поднявшись в распоре по камину, я не без труда перешёл на одну из его залитых льдом стенок. Это место я бы назвал «Седло».

Ранее Саратов рассказывал о двух неудачных попытках восхождения по Томашеку в этом сезоне. Поэтому нас не удивляли полузасыпанные следы, встречающиеся кое-где на снегу. Но увидев следы на снежном гребешке выше второй ночёвки, мы поняли, что те кто их оставил, наверняка были и на вершине. Впоследствии Панченко нам признался, что да, ходили какие-то незарегистрированные туристы из Киева. Туристы на Томашеке? Что-то странно. Позже, когда эти «туристы» разместили свой отчёт, всё прояснилось.

На горе присутствовали и другие люди – четвёрка траверсантов. С разных сторон под вершину мы подошли одновременно. Только мы ночевали под укрытием серака, а ребятам на гребне было не так комфортно. «Ночь была не простой…» сказал их руководитель Лёша Букинич, на утренней 4-х часовой связи. Зная этих монстров, мы понимаем, что за этой фразой скрываются условия, в которых мы бы, может, и не выжили. Саратов хотел, чтобы наши группы одновременно поднялись на вершину и спускались вместе. Мы, однако, немного проспали, долго собирались и вышли по морозцу, когда они уже начали спуск.

Этот последний подъём по ровному снежному склону задолбал меня не сильным ветром, а неравномерностью покрытия: с жесткача внезапно проваливаешься в пухляк выше колен. Позёмка сровняла поверхность.

Идётся тяжеловато, на каждый шаг делаю уже по два вдоха-выдоха. Вот она, высота, ведь мы уже на 5 тыщах. Но близость победы пришпоривает. Тяжело дыша выходим на предвершинный гребень, небольшой траверс вправо, последний взлёт .. и вот ОНА!

Невероятно! Блин! Неужели это здесь!? Теперь вниз! ВНИЗ!! Такие или похожие по глубине мысли посещают любого восходителя на любой вершине. Ну, разумеется, случаются и тонкие эстетические переживания от окружающих живописных ландшафтов, но в основном такие.

Вылезли на предвершинный гребень	Последние сотни метров

К оглавлению.

Presto

Ниже, с грузинской стороны - тур, в который вставлена металлическая табличка какого-то не то профсоюза, не то пенсионного фонда. Неужели спонсоры? Доверяй им после этого.

Следы траверсантов видны, это хорошо, но начинают заметаться – это хуже, поэтому меняем записку и presto вниз. «Presto» – по итальянски «быстро», любимое у нас с Мишкой слово в горах.

Про спуск по северо-восточному гребню по 5А нам рассказывали многие. И что характерно, ни одного положительного отзыва! Активно присоединяемся к большинству. Не помню ещё такого занудно-длинного, острого и стрёмного снежного гребня. Движение боком в три такта. Одновременное, практически без страховки, часто по одну сторону гребешка – порой такого тонкого и острого, что протыкаешь рукой. Западники в таких местах развязываются. Нам помогала вера в надёжность друг друга и пробитые траверсантами следы. Постоянно пересекаем госграницу с Грузией, проходящую по гребню. Бесконечный долбёж передними зубьями в склон. Бедные пальцы на ногах. Кажется, что это не кончится никогда! Периодически нас накрывало облаками, но к вечеру видимость восстановилась. В одном месте я вдруг почувствовал зудение ледоруба, и плечи под лямками защипало. Только грозы нам не хватало. Но тревожные признаки быстро прошли.

Но всё кончается, и вот он, «краб». Тратим целых полчаса (!), чтобы распутать 8 мм шнур для дюльфера. Затем свистим на 8 верёвок, в стремительно наступающей темноте торопливо отыскивая спусковые петли. Последнюю верёвку продёрнули в 21:30, стоя уже на ледопаде. Включаем фары. Тут мнения разделились – спускаться через ледопад по следам траверсантов прошедших тут 4-мя часами раньше, или упасть где-то здесь, найдя площадку между сераков и трещин. После непродолжительной, но небывало острой полемики, едва не перешедшей в рукопашную, всё-таки начали спуск. Очень хотелось вниз и устали от ночного дубняка.

И тут мы осознали, насколько вымотались. Внутренняя пружина подразжалась и ноги стали откровенно заплетаться. Не хватало под занавес, нырнуть в трещину. Все силы на контроль! Спуск на ледопад мой организм воспринял как завершение восхождения, а тут ещё надо петлять между трещин, сползать в три такта по перемычкам. Без проложенных следов мы бы здесь ночью не прошли. Да и при свете спуск ребят, корректировал Саратов снизу, от хижины. Сойдя наконец на ледник, с голым льдом мы теряем след (Стою. Потеряны следы. Куда пойти? Куда податься?). Пошарив вокруг фонарями и не увидев прохода к морене с Джанги-кош, поставили палатку, где стояли. Это была самая холодная моя ночевка на Шхаре…

Последняя ночёвка на фоне ребра	Парадный портрет

Команда монстров.Траверс стены за 4 дня!	Панченко

К оглавлению.

Эпилог

Потом было пронзительно ясное утро, наше ребро вздымалось рядом в прозрачное небо (неужели мы там прошли?), тёплая встреча с Букиничем и его ребятами на Джанги-кош, нудный спуск по леднику и вечерняя сауна в лагере.

В Безенгах, оказывается, многие переживали за двух Мишек, что им было приятно.

В последний день на горе, Мишель поздновато надел очки и успел слегка пожечь глаза. После этого зрение даже периодически покидало его. Капал альбуцид.

Весь следующий день каждый добирал, то, что ему не хватало в последнюю неделю. Я проспал в нашем номере, накрывшись одеялом и спальником, прерываясь только на еду. Коммуникабельный Петрухов, в тёмных очках, перемещался по лагерю осторожной походкой слепого и удовлетворял свой голод общения.

Провожать нас вышли почти все работники лагеря - от барменши Тони до Зухры и Али. Тёплые слова, поцелуи и мы отрываем себя от этих гостеприимных людей. В автобусе, уносящем нас в Нальчик, напоминанием о спасах на Миссесе, едут те самые два рюкзака запорожцев, которые мы спускали на плато.

В качестве бонуса, Али Анаев устроил нам посещение термальных источников, куда нас завезли по дороге, оплатив отдельный номер с бассейном. Ни разу не плавал в горячей минералке. Кайф! Да ещё какой-то лечебный.

Прилетели в Домодедово уже поздней ночью, и полуслепой Петрухов гнал по ночной Москве свой ауди, установив автомат в режим «спорт» (мы же спортсмены!) Но в отличие от сценария «Запаха женщины», инспектор нас не остановил…

Конечно, мы довольны поездкой и даже немного горды собой. Главный итог – смогли раздвинуть собственные границы, которые, как известно, в наших головах. Однако на свой счёт не обольщаемся. Понимаем, что свезло с погодой.

Третий выезд в горы мы с Мишкой достигаем поставленных целей: зимний Эльбрус, Ушба, Шхара. Везение или наши правильные, адекватные действия? А может, как говорит Петрухов, помогает пара невидимых, с крылышками, незаметно поддерживающих нас в стрёмных местах? А вернее, те, кто их посылает.

Почему я об этом? Потому что полоса удач, к сожалению, длинной не бывает, и риск на следующей цели возрастает. Тем более что и планку мы каждый раз поднимаем. Не ждёт ли нас Глобальный Облом, как компенсация предыдущего фарта? Причём, чем длиннее успех, тем страшнее провал. Короче, есть о чём поразмышлять, обдумывая новую, и обязательно красивую цель.

Снаряжение

Традиционно, впечатления о новой снаряге. Предыдущие мнения здесь и здесь.

Самое крупное наше общественное приобретение – палатка. Требовался лёгкий, прочный и простой в установке штурмовой домик на двоих, с входом с торца, чтоб ставить на узких полочках. После долгого сравнительного анализа победила Alpinist 2p от Marmot из однослойной мембраны. Полностью оправдала надежды. Хорошо дышит, конденсата не было. Даёт ощущение комфорта, забываешь, что она без тента. Единственный минус – вес (2,4 кг). Хотелось бы полегче.

Классная BD-шная снежная лопата, купленная Мишкой к Шхаре, после недолгих некоторых колебаний и взвешивания была оставлена в лагере. Так что протестировать её не пришлось.

Наивысший бал ставлю штормовой куртке и штанам от Mountain Hardwear. Их верхняя линия Argon из GORE-TEX pro Shell – супер! Не продуваются, не промокают, отлично дышат, анатомично удобны. Туговаты гермомолнии, но уж это их особенность.

В этом сезоне, к нашему арсеналу прибавился инструмент Grivel THE LIGHT WING. В сравнении с уже имеющимся Simond NAJA, - Grivel более цепкий, и чёткий. Особенно на вертикальном льду. Правда, вытаскивать всё-таки легче Simond.

Перед поездкой, предусмотрительный Петрухов сделал мне царский подарок - перчатки LoweAlpine. То, что доктор прописал! Утеплённые, но не толстые, отлично облегающие. Верх - кожа, а на всей ладони какая-то кондовая дерюга, устойчивая к истиранию. Под снегопадом я лез в них ключ на Курсантах по мокрым скалам. Упустил одну перчатку на Шхаре, очень жалею.

АльпЕду я уже хвалил. На сегодняшнем рынке - аутдор питания, конкурентов им не вижу.

Очень довольны «реактивным кипятильником» Jet Boil. Странно, что такая функциональная вещь появилась у нас только сейчас. Кастрюль мы вообще не брали. Одну порцию кипятка заливали в пакет, а во второй заваривали чай прямо в Jet Bo-овом стакане.

К оглавлению.