Главная / очерки / ...

Пик Ленина – 2009

Автор: Ксения Иконникова

Памир, Киргизия. Удивительная штука - прямой самолет Санкт-Петербург - Ош: вот уже и Луковая поляна, интернационал, суслики.

Уже рядом.	Луковая поляна.

Пик Ленина.

Не хочется, чтобы получилось ещё одно описание восхождения. Таких много можно найти в сети: Пик Ленина по классике - не эксклюзив. Действительно важна эмоциональная составляющая - то, что каждый человек сам выносит из событий.
Один из пяти семитысячников бывшего союза, самый «легкий». Но немного истории - просто чтобы лучше понимать гору. Так уж получилось, что этот выезд оказался, как бы это лучше сказать, в тени прошлого. Началось с того, что в Ош мы летели с группой дядечек. Оказалось, что нам совсем по пути, но их цель - не восхождение.

1990 год, июль. Высотная сборная Санкт-Петербурга в рамках подготовки к Гималаям приезжает на Пик Ленина. Два десятка человек акклиматизируются, готовятся к восхождению. 13 июля становятся на ночевку во 2 лагере. Высота 5300м. В сводках напишут, что сход лавины вызвало землетрясение. Огромный по объему снежно-ледовый обвал накрыл штатную, казавшуюся безопасной, стоянку. В тот момент там находилось порядка четырех десятков человек. Из-за большого объема лавины выкопать тогда не удалось никого (или почти никого), и только сейчас, через 20 лет после трагедии, ледник начал отдавать тела людей. Наши спутники оказались теми, кто собрался на место трагедии, чтобы собрать останки своих друзей, соратников, знакомых и предать их земле.

1 лагерь, 4400м.

День отдыха - просто день отдыха. Он у нас всего один, поэтому ни прогулок, ни виски. Потихоньку идут сборы, ремонт и проверка снаряжения. Сегодня уходят вниз дядечки – их работа не закончена, но времени больше не остается. Десять дней ежедневной работы в трещинах ледника. Половина работала здесь, половина - внизу, на Луковой Поляне, подготавливая место для захоронения.

Уходить, говорят, не хочется - действительно, очень здесь хорошо, в 1 лагере. И после ночевки на 6100 воздух кажется насыщенным и хорошим. В этом году организм особенно тяжело переживает снеговую воду. В чае, с разводилками, упорно не хочется ее пить. Поэтому с откровенным удовольствием пью минералку и колу. В процессе сборов на площадке с видом на массив пика Ленина дядечки снова и снова вспоминают былые времена: и восхождения по стене, и «Метелицу» Эльвиры Шатаевой… Смотрю на вершину - где-то здесь и споткнулась женская сборная, уже совершавшая успешные восхождения, высотные в том числе. Современники тех трагических событий говорят, просто физической силы им не хватило, чтобы вырыть пещеру и в ней переждать, выжить. У женщин может быть здоровье, выносливость, но физическая сила - это совсем другое. Летом 1974 года здесь случилась трагедия. В память об этом написана замечательная книга «Категория трудности». Если кто не читал - обязательно прочитайте, она поможет стать немного мудрее.

Алексей смотрит на ледопад. Он единственный, кто выжил в той лавине 1990-го. Там остались все его друзья. И слушая спокойный рассказ о том, как его протащило лавиной, ломая, как потом по темноте он спускался босиком в 1 лагерь, я думала о внутренней силе этого человека. Наверное, каждый, оказавшийся в похожей ситуации, задается вопросом: почему именно ему повезло. Очень много мыслей и эмоций. Горы.

Ложимся пораньше, чтобы выйти в 5. Памятуя о своих мучениях на сковородке, решаем проскочить «по холодку». «По холодку» - это до 9-10 утра. На час выход, конечно, откладывается, зато не приходится топтать выпавший вчера снег - вереница народа из соседних лагерей уже тянется на подъем. Бодро пробежав по леднику к началу подъема (от нашего самого дальнего лагеря - около 30 мин), встаем в очередь. Обгонять по свежевыпавшему снегу да еще на подъеме не очень хочется – и в итоге народ просто пропускает вперед, если подышать в затылок минут 10. По холодку идти хорошо, снег и мосты крепкие. Есть трещины шириной до метра и с надежными краями. Через такую прыгать просто. А есть страшные, шириной больше метра и переходить их надо по снежным мостам. Если заглянуть внутрь, то можно увидеть ажурные снежно-ледовые конструкции, не внушающие никаких иллюзий об их надежности. Через них переходим предельно аккуратно, обязательно связанные. Еще момент - верхний край трещины обычно выше, и прыгать снизу вверх – дополнительная сложность. Нет на Кавказе таких ледников и трещин - на десятки метров уводят взгляд в темноту монолитные стены сине-голубого льда. Как там написано у Шатаева в «Категории трудности»? « …как непохож Памир на Кавказские горы, уютные, домашние и интимные, как окраинные улочки старого европейского города. Здесь же все огромно и первозданно, все дышит свежестью сотворения…»

Итак, ледник. А ведь я еще не видела знаменитый ледник «Звездочка», хотя очень много слышала о нем последние годы. Известен пик Победы, и лежащий у его подножия ледник столь же знаменит. Чем больше узнаю я про этот самый суровый семитысячник, тем больше проникаюсь к нему уважением - если раньше Победа представлялась хоть и сложной и высокой, но просто горой, то теперь, чем больше слышу рассказов о восхождениях, попытках, тем яснее понимаю что Победа - нечто совершенно особенное. Очень много говорят про пик Победы, будь то Луковая поляна, Москвина или Иныльчек - Северный и Южный.

Ну а мы тем временем довольно бодро добегаем до лагеря 2, а наша цель - выше. Заночевать запланировано на взлете (примерно на 300 м выше лагеря 2). И вот, отдохнув, мы выдвигаемся туда. Ставим палатку. И залезаем в нее, ибо снаружи находиться невозможно - солнце жарит нещадно. Впрочем, в палатке ненамного лучше, здесь нет бешеного УФ излучения, но очень жарко, кажется. градусов за 30, самочувствие не очень, ощущения – как от теплового удара. Ну а делать нечего, мучаемся от жары. Так проходит около 6 часов, пока солнце не начинает садиться. Ну ладно, думаю я, - пусть это будет платой за хорошую погоду. Небо, правда, внушает оптимизм, по прогнозу сегодня во второй половине дня ухудшение, а это значит что нам тропить до 3 лагеря, но небо имеет преотличный вид, и наступивший наконец вечер безоблачен и тих. Высотные прогнозы совершенно ненадежная вещь - и только бывалые альпинисты, каким то чутьем угадывая, делают прогнозы - краткосрочные, зато верные. Итак, температура в палатке падает до + 25 и участники приобретают возможность думать и готовить пищу. Аппетит неплохой - великое дело аклимуха! Большая часть сезона проходит в мучениях организма – привыкании к высоте. И вот с нетерпением ждешь того дня, когда закончится мучительное хождение туда-обратно, и можно будет просто идти вверх.

Поесть, потом воды на завтра - и спать. Подъем опять ранний, по причине все той же сумасшедшей жары. Зато не засыпана тропа, подъем к лагерю 3 в отличие от предыдущего участка, совершенно безопасен, это не ледник а снежный склон, поэтому движение безопасно, не требует страховки. Добрались до 3 лагеря - 6100. Раздельная. Многие ходят на штурм отсюда, но вообще километровый набор высоты на 6-7 тысячах - это тяжеловато. И мы решаем ночевать и идти с 6400. Так и делаем, и, преодолев взлет, ставим палатку. Надо отметить, что мест для постановки палатки выше 6100 предостаточно, идут бесконечные поля, понадобиться может разве что лопата для выравнивания площадки.

После Раздельной идет небольшое понижение, затем большой 300-метровый подъем. Спустившись в это понижение, мы замираем в восторге: по правую руку открываются завораживающие панорамы Памира. Бесчисленные заснеженные пики, высокое голубое небо, поразительная – какая бывает только в горах - чистота воздуха и четкость горизонта. Вот узнается громада пика Коммунизма и рядом - пик Корженевской. Поразительно. Величественно. И приятно видеть – как знакомых.

Итак, в обед становимся на ночевку, ждем проходящих мимо, возвращающихся с восхождения. Но странно, никто не спускается - никто не ходил на восхождение в этот прекрасный день. Вероятно, все из-за плохого прогноза - ушли вниз переждать. Буржуи вообще не любят тропить. Не все конечно. Вот Винченсо - француз, распечатавший гору в этом сезоне, взошел первый, один. Без всякой тропы. Молодец! Или иранец Мохаммед - когда на разных этапах восхождения вся его группа отскочила он один дошел до вершины. Итак, вечер перед восхождением. По ту сторону оказывается все: подготовка, сборы, дорога, тяжелая акклиматизация - хождение туда- обратно и снова туда- обратно. Восхождение на 7 тысяч - скорее осада - если сравнивать с «фаст-энд-лайтами» на Кавказе, например. Здесь главное терпение и, как сказал Дядечка (гид), надо не радоваться что «пережил» очередной день а просто «жить» на высоте. Но кажется мне, что для этого нужно определенную степень здоровья иметь – у меня пока не получается. Отсчитываю, что греха таить, дни до спуска вниз. До спуска к более насыщенному кислородом воздуху, к не пустой воде, к еде, в конце концов. А это важно! Есть наверху не хочется, а если и не будешь - не уйдешь никуда. Кстати о еде: сублиматов не брали, основу составлял сыр, пюре и супы. Ночуя пару раз в чужих палатках, наблюдали буржуйские пайки: это в основном энергетики и гели. Наверное, надо и такое попробовать, говорят на этом хорошо ходится. И все же мне более симпатично высотное меню от Глеба Соколова – говорит, если уж есть ничего не хочется, брать наверх самое вкусное: жареную курицу… маринованные огурцы... икру. Действительно, как бы плохо ни было, от икры, думаю не откажешься… как, впрочем, и от простой вареной картошки.

Восхождение.

Ночь холодная. Встаем. Пьем чай (есть не хочется) и выходим из палатки. Высота 6400. Из тесного мирка палатки, как много раз до этого, вываливаюсь в ночь. Замираю, вслушиваюсь в тишину. Ночь ясная, вижу фонарики. Это снизу, из 3 лагеря, идет группа буржуев. Выйдя на тропу, мы обгоняем их, уходим вперед и встречаем уж только на спуске. Вышли мы в 4.10, и я отмечаю, что мы первые. Никого выше нет. Ясно и очень холодно. На ногах - пластики и бахилы, ноги мерзнут, но не сильно. Даже не приходится останавливаться отмахивать, но все равно страшновато. Идти тяжело, и когда концентрируешься на том, чтобы идти, перестаешь следить за ногами. Руки вот мерзнут сильнее… что такое, никогда не было так холодно в пуховых рукавицах. В такой ситуации главное - постоянно контролировать конечности, иначе легко на пустом мете отморозить… Неприятно, что пух - крайняя мера, теплее уже ничего не надеть, поэтому когда пальцы в них начинают замерзать, - страшновато. Но когда, наконец-то, всходит солнце, становится чуть теплее.

Финальный подъем на пик Ленина представляет собой несколько длинных «взлетов»-«тягунов». В конце, когда, казалось бы, всё, тропа выводит на какое-то бескрайнее плато. Потом тропа взбирается на несколько бугров, каждый раз кажется, что вот вершина. Это похоже на издевательство, честное слово! И вот, когда кажется, что сил уже не осталось, видишь на фоне неба после очередного пупыря столб с разноцветными лентами. Радость? Ну не знаю. Еще 300 м - но когда делаешь по 20 шагов и переводишь дыхание как после стометровки- это целая вечность. И вот - вершина. Опустошенный кислородным голоданием мозг не воспринимает действительность, и радоваться нет сил. Да и рано пока, впереди два дня спуска. Сегодня идти, завтра идти. Но все же ты на вершине. Мне кажется, она имеет очень сильный энергетический заряд- столько людей побывали здесь, и каждый день это сопровождалось переживаниями- а уж сколько взглядов не нее было устремлено снизу…

Вниз идти хорошо, сбрасываем высоту, и сразу становится лучше, но все равно малейший подъем сбивает темп. На спуске в районе «ножа» - маленькое «ЧП»: у меня слетает кошка, и я тут же соскальзываю по крутому склону. Повезло, что это потенциально опасное место провесили перилами, на них и задержалась. Никогда больше не буду пренебрегать возможностью пристраховаться! Это может спасти жизнь. Слетевшая кошка - это как на г-не поскользнуться - очень обидно.

Спустившись в палатку, отдыхаем пару часов, пьем чай. Потом собираемся на 5500, место нашей предыдущей ночевки. Тяжело дается подъемчик к 6100 - на середине останавливаемся у русских ребят, собирающихся завтра на штурм. Напоили просто божественным чаем со сгущенкой. Непередаваемо вкусно. Дальше легче. Вот и место ночевки, мы тут одни, ведь основной лагерь чуть ниже. 8-часовая связь, говорим, что на ночевках, а нам говорят, что ждали уже в лагере… Мы не спускались в какой то степени и из-за опасности предстоящего участка - раскисший за день снег сделал опасными трещины. Мгновенно засыпаем, завтра еще один ранний подъем.

Выходим, добегаем до ночевок 5300. Тут, внизу, ощутимо теплее. Постепенно раздеваясь, спускаемся. Опять зона трещин. Не так опасны те, которые видны, как те, которые не видны. Вот, например снежное поле, и никакого намека на то, что под снегом скрывается опасность. Как правило, возможно проследить линии трещин, учитывая направление движения ледника и ее открытые участки. Здесь же просто поле и тропа - делаю очередной шаг и вижу след от ноги, проваленный в пустоту. Тут понимаешь что, под тобой пустота – а участок, между прочим, считается безопасным. Нет страховки, только надежда, что благодаря утреннему морозу мосты крепкие. По пути встречаем много буржуев и двух русских ребят из нашего лагеря – через несколько часов в районе сковородки они провалятся в трещину – один погибнет. Об этом мы узнаем только в базовом лагере. Вот вам и самый легкий семитысячник – не самый легкий, самый пологий. Долгий и плавный, но других опасностей много, и из-за того, что гора считается легкой, их никто не отменял, и лучше переоценить их, чем наоборот. Все происшедшие с начала сезона НС, не считая заболевших, произошли внизу, между 1 и 2 лагерями, связаны с падением в трещины. Действительно, нельзя на 100% себя обезопасить от этого. Можно только свести к минимуму процент вероятности падения и тяжесть последствий - и все это, в первую очередь, зависит от напарника.

Очень большое дело - напарник. Или команда. Сидя вечером с дядечками в палатке, затронули эту тему. Правда, в большинстве своем, группы сейчас формируются по признаку общих амбиций в отношении планируемых маршрутов, а по-хорошему, на первом месте должно стоять совсем другое. В те времена, во времена ругаемого всеми советского альпинизма, в горы ходили друзья. Понимаете, настолько друзья что вот, через 20 лет за свои деньги (это Азия, это далеко!) приехали найти и захоронить тела. Отвезти личные вещи и записи родным. Эти же люди в 1989 году, когда произошло жуткое землетрясении в Армении, не раздумывая, добровольцами поехали разбирать завалы в Ленинакан. Они никогда не произносили слов «чужая беда». Есть просто люди и люди с большой буквы - я очень рада, что мне выпала возможность познакомиться с такими.

Ну а мы тем временем пьем чай в 1 лагере и готовимся ко спуску в базовый.

Ослик возит грузы)	Юрта.

Все расписано, завтра уже машина в Ош. Радостная встреча с новыми и старыми друзьями, поздравления - все очень искренне и душевно. И пусть это покажется рекламой, лагерь «Ак-сай тревэл» - это прекрасный сервис и теплое отношение. Спасибо им большое!

Отправляем часть снаряжения вниз лошадью (2 евро за кг) и отправляемся сами. За шоколадку меня переправляют через бурную реку на лошади - страшно. По дороге неожиданно встречаем Мишу Русакова с товарищами )

Возвращение в лагерь омрачено известиями о спасработах и 1 человеке, которому помощь уже не нужна. Мы вспоминаем веселых ребят, что встретились нам на спуске. Вот как бывает.

В общем, было тяжело. Мои коллеги торопились, и взошли мы на 10-й или 11-й день. Это очень быстро. Лучше растянуть процесс, тогда и удовольствие можно получить. Но гора это гора… Много материала для размышлений, море эмоций, интересные новые люди. И Вершина.